Безденотатные единицы

Безденотатной единицей мы называем знак лингвокультурного уровня, который обозначает не существующие в реальной действительности явления. Если опираться на терминологию фольклора, эти единицы репрезентируют факты волшебного, фантастического мира. Основным источником безденотатной лексики является волшебная сказка.

Семантическая специфика данных единиц состоит в том, что в их значении доминирует сема функциональности.

Они обозначают объекты, которые наделены способностью оказывать положительное или отрицательное влияние.

Отсюда ярко выраженный оценочный компонент их значения, который становится мотивирующей платформой для употребления этих единиц в неосновном, переносном значении, за пределами фольклорного текста.

Например, волшебное кольцо ‒ предмет, при помощи которого герои вызывают помощников, выполняющих любые задания.

Очевидно, что данный предмет оценивается положительно, что находит прямое отражение в значении единицы. Безденотатные единицы не вступают в отношения тождества или оппозиции, что свойственно другим знакам лингвокультуры.

Когнитивный потенциал данных единиц заключается в том, что на их базе формируются квазисимволы. Например, если в сказке скатерть-самобранка обозначает волшебный предмет, расстилая который, герой получает возможность отведать различные яства, то в обычной речи скатертью-самобранкой можно назвать мультиварку или обозначить целую ситуацию, связанную с приёмом пищи.

Большинство безденотатных явлений представляет собой переосмысление, наделение волшебными функциями обычных явлений действительности. Например, клубок или мячик, который показывает дорогу («На, возьми клубочек, пусти перед собою; куда клубочек покатится, туда и коня управляй» («Иван-Царевич и Белый Полянин»). «Потом взяла клубочек, покатила по дороге и наказала вслед за ним идти, куда клубочек покатится, туда и путь держи!» («Пёрышко Финиста ясна сокола»)), дудочка, которая вызывает помощников («Глядь ‒ на окне лежит дудочка. Взял ее в руки. «Дай, ‒ говорит, ‒ поиграю от скуки».

Только свистнул ‒ выскакивают хромой да кривой…» («Три царства – медное, серебряное и золотое»).

По всей вероятности, данные единицы отражали те чаяния русского народа, многие из которых стали возможными в современной жизни: быстрое передвижение, навигация, удобное и простое совершение различных действий. Безусловно, что число безденотатных единиц отражает креативный потенциал русских.

Так, по данным опроса вьетнамских магистрантов, мы выяснили, что число безденотатных единиц во вьетнамской лингвокультуре значительно ниже: волшебный бамбук, волшебная рисовая меленка. Как видим, безденотатные единицы отражают, с одной стороны, специфику быта, с другой – являются универсальными.

Иные культуры активно заимствуют безденотатные единицы русской лингвокультуры. Так, в современном Ташкенте можно встретить кафе с названием «Самобранка».

Так, одной из популярных безденотатных единиц анимического кода является живая и мёртвая вода.
«На третий день ворон прилетел и принёс с собой два пузырька: в одном – живая вода, в другом – мёртвая, и отдал те пузырьки серому волку» («Сказка об Иван-царевиче, жар-птице и о сером волке») «– Отпустите меня, сильномогучие богатыри» Я вам покажу, где мёртвая и живая вода» («Безногий и безрукий богатыри»).

«Ворон полетел и принёс мёртвой и живой воды» («Чудесная рубашка»). Примером безденотатной единицы фетишного кода является скатерть-самобранка: «Вдруг развернулась скатерть, и на ней всяких закусок и напитков наставлено великое множество» («Конь, скатерть и рожок»).

Примерами безденотатной лексики биоморфного кода является жар-птица, золотая рыбка, сивкабурка и многие другие: «Да всего-навсего одну золотую рыбку, и ту бросил в море; крепко она возмолилась: отпусти, говорила, в сине море; я тебе в пригоду стану: что пожелаешь, все сделаю!» («Золотая рыбка»).

Безденотатные единицы представляют немногочисленную группу явлений лингвокультурного уровня по сравнению с другими классами квазисимволов, казиэталонов, квазимер и др.

Однако их живая внутренняя форма и функционирование в рамках прецедентных текстов обусловливает высокую значимость в пространстве лингвокультуры.